ДЕГЕНЕРАТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ, ЭКО-КРИЗИС И ДУХОВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Е.М. Каприлес, Венесуэла, Мерида
Революция сознания: трансперсональные открытия, которые меняют мир. Материалы 17 Всемирный Трансперсональный Конгресс, 23 – 27 июня, 2010 г./ Сост. и ред. В.В.Козлов, В.В.Майков, В.Ф.Петренко – М.: МТА, МАПН, 2010
Цель этой статьи – представить мою собственную, современную версию дегенеративной философии истории, разделяемой традициями Дзогчена, Тантры, Даосизма, Зурванизма и греко-римскими системами, включая кинизм и стоицизм.
Методом является анализ экологического кризиса, социального разложения и индивидуального невроза как результатов развития основного человеческого противоречия – заблуждения, известного как авидья – до его крайней степени, и сопоставление этой точки зрения со взглядами Гегеля и Уилбера.
Результаты состоят в том, что представления о духовном и социальном филогенезе как постоянном улучшении и прогрессе противоречат более высоким формам буддизма, индуизма, даосизма и т.д.; с некоторыми из них Уилбер (хотя, разумеется, не Гегель) выражает свое согласие и объявляет себя их последователем.
Резюме: Упомянутые традиции изображают духовный и социальный филогенез как процесс вырождения, начинающийся с состояния совершенства и истины как отсутствия заблуждения, именуемого в Индии критаюгой (веком совершенства) или сатьяюгой (веком истины). Я утверждаю, что движущей силой этого процесса служит развитие основного человеческого противоречия/заблуждения, которое я на основе идей Бэйтсона (Bateson, 1972) объяснил в терминах взаимодействия между ментальными процессами, названными Фрейдом (Freud, 1954) первичными и вторичными, и соответствующими полушариями мозга; из-за расхождения между их кодами, это взаимодействие имеет тенденцию порождать петли положительной обратной связи (Capriles, 1994, 2000, 2007a vol. I & III, work in progress 1, work in progress 2). За порогом эти петли дают начало динамике обращенного следствия, характерной для самой дегенеративной из эпох – калиюги, или эпохи тьмы – которую Бэйтсон (1972) в своем анализе алкоголизма и «шизофрении» отождествлял с фрейдовским Танатосом, и которая в филогенетической социальной эволюции и в психологических процессах лежит в основе системного функционирования, названного мной заблудшей самоорганизацией/дисморфогенезом. Экологический (психологический/социальный/биологический) кризис представляет собой эмпирическое доведение до абсурда основного человеческого противоречия/заблуждения и всей совокупности развивавшихся с ним социальных, культурных, политических и экономических институтов и образцов, и как таковой требует и дает возможность: спонтанного освобождения человечества от противоречия; искоренения развивавшихся вместе с ним социальных, культурных, политических и экономических институтов и образцов; и начала тысячелетия духовности, осуществления, социальной гармонии и экологического осознания, предсказывавшегося в Калачакра Тантре, Апокалипсисе, трудах Исмаили и т.д.
Аспект вторичного процесса этого развития связан с феноменологическим отрицанием, которое происходит в том, что Жан Роль Сартр (1980) называл дурной верой, а Рональд Лэнг (Laing 1961) называл уклонением и описывал следующим образом:
Уклонение – это отношение, в котором некто притворяется, что уходит от своего первоначального «я»; затем притворяется, что перестает так притворяться, чтобы выглядеть вернувшимся к исходной позиции. Двойное притворство создает видимость отсутствия притворства. Единственный способ «реализовать» первоначальное состояние – это отказ от первого притворства, но как только к нему добавляется второе притворство, то, насколько я могу видеть, ряд возможных притворств становится бесконечным. Я – то-то. Я притворяюсь, что я – не то-то. Я притворяюсь, что я – то-то. Я притворяюсь, что не притворяюсь, что притворяюсь.
[надписи на диаграмме: A → B первое притворство; B → A1 второе притворство]
Положения A и A1 на периметре круга разделены непроницаемым барьером, который тоньше и прозрачнее, чем можно вообразить. Начинайте в точке A и двигайтесь к B. Вместо того, чтобы двигаться по часовой стрелке обратно к A, продолжайте двигаться против часовой стрелки к точке A1. A и A1 «так близки и все же так далеки». Они так близки, что человек говорит: «Разве не так, что A1 ничуть не хуже A, если от неотличима от A?
Логические процессы по определению обратимы и потому вневременны: отрицание того, что было установлено ранее, просто его отменяет (отрицание не-а возвращает нас к а). Если мы определяем феноменологические процессы как те, что включают в себя последовательность человеческих состояний бытия, то обнаруживаем, что они, напротив, связаны с необратимостью, присущей времени: в них отрицание отрицания чего-либо ранее очевидного, вместо того, чтобы возвращать нас к первоначальному состоянию, порождает поддельное новое состояние, как на диаграмме Лэнга. B – это феноменологическое, экзистенциальное отрицание A. В то время, как логический процесс отрицания отрицания A приводит к A, в феноменологическом, экзистенциальном процессе отрицание отрицания A (т.е. отрицания B), вместо того, чтобы давать нам A, дает нам фальсификацию A – которая на диаграмме представлена как A1. Таким образом, феноменологическое, экзистенциальное отрицание, так же как Aufhebung, или снятие Гегеля, включает в себя предыдущее состояние, а не исключает его. Однако, в противоположность Aufhebung, или снятию Гегеля, которое, как предполагается, увеличивает изобилие и истину, однако никогда не наблюдалось в действительных процессах и потому представляет собой не более, чем фантазию, наше феноменологическое, экзистенциальное отрицание увеличивает фрагментацию и иллюзорность. (Уошберн [Washburn, 1955] постулировал Aufhebung/снятие в отрицании Эйнштейном физики Ньютона, но в науке происходит только логическое отрицание, которое здесь применялось только к аспектам теории. Гарсия Бака [J.D. Garcia Bacca, 1985] утверждал, что такое гегелевское отрицание происходит в новой физике, но Хосе Гаос [Jose Gaos, 1975} показал, что это неверно).
По мнению Гегеля, единственной реальностью была идея (Begriff), Geist (дух, как правилло, интерпретируемый как «Разум») и т.д. – он использовал разные слова в разных контекстах (Hegel, 1955, 1968, 1988, 1990, 1991) – и эта реальность, проекцией которой он считал физический мир, функционировала в цифровых терминах. Поэтому любое новое состояние, будь то в физической или психической реальности, должно было быть отрицанием предшествующего состояния. Поскольку ему требовалось, чтобы духовная и социальная эволюция была последовательным совершенствованием, ему было нужно, чтобы результат отрицания состояния включал в себя отрицаемое состояние так, что этот результат был бы более истинным и завершенным, чем предыдущее состояние. Это вынуждало его воображать Aufhebung, или снятие, которое, предположительно, включало в себя то, что оно отрицало, давая начало более истинному и более законченному состоянию. Однако, единственное отрицание, отличающееся от логического отрицания, играет роль только в феноменологических процессах, и представляет собой то, которое, как иллюстрирует диаграмма Лэнга, увеличивает фрагментацию и ложность (ср. Capriles, 2007 vol. II & III, в печати 1; менее точно – Capriles, 1992, 1994).
С точки зрения вторичного процесса, я объяснял нашу духовную и социальную эволюцию как развивающуюся по законам диалектики, которая основывается на вышеупомянутом феноменологическом отрицании и как таковая порождает все большую раздробленность, неподлинность и иллюзию. За порогом в филогенетическом развитии противоречия/заблуждения линии действия, основывающиеся на последнем, порождают следствия, которые противоречат интересам, равно как желаниям и идеям тех, кто действуют – таким образом порождая социальные и психологические выражения заблудшей самоорганизации или дис-морфогенеза, характерных для калиюги. Это системное функционирование достигло своего пика в результате проекта современности, который на основе фрагментарного сознания Шакьямуни (Ed.P. Steinhal, 1982; Zimmerman, 2002), иллюстрируемого притчей о слепцах и слоне, притворяется, что контролирует и преобразует всю реальность (природный мир, общество и самих людей) посредством науки и технологии – порождая то, что Бэйтсон (1968, 1972) называл сознательной целью вопреки природе, что, в свою очередь, дает начало экологическому, социальному и психологическому хаосу, приводя наш вид на грань вымирания. Фактически, дело обстоит так, как будто слепцы, воспринимая в качестве угроз хвост, который они ошибочно принимают за змею, ноги, которые они принимают за колонны, и бивни, которые они принимают за крючья, решают их уничтожить, и воспринимая в качестве полезных вещей уши, которые они ошибочно принимают за корзины, хобот, который они принимают за шланг, и спину, которую они принимают за портшез, отрезают их, чтобы использовать – тем самым убивая животное, представляющее экосистему, частью которой мы являемся.
На этом этапе дисфункциональный характер современного проекта и противоречия/заблуждения, лежащего в его основе, показывает их истинную суть, в результате чего они достигают своего эмпирического доведения до абсурда (чего, согласно Грегори Бэйтсону [1972] ищут в алкоголизме и некоторых психозах, а также вообще в аутокаталитических формах поведения, управляемых Танатосом). Поскольку первичный процесс не рассматривает отрицания, отрицание вторичным процессом жизнеспособности того, что должно уничтожаться, воспринималось бы первичным процессом как подтверждение, которое бы его поддерживало: отсюда потребность раздражать его до тех пор, пока его терпение не лопается, подобно резиновой ленте, растянутой выше предела сопротивляемости. Если бы метатрансперсональные духовные традиции стали достаточно широко распространенными и привели к уничтожению противоречия/заблуждения у достаточно большого числа людей, то доведение противоречия/заблуждения до абсурда могло бы создать условия для его уничтожения таким образом у всего человеческого вида (Capriles, 1986, 1994, 2007a vol. II & III, in press 1). Поскольку это разрушает мысли, с которыми работает диалектика, это прерывает дегенеративную эволюцию и восстанавливает изначальный порядок, так, что начинается новый космический временной цикл или, в нашем случае, как предсказано в Калачакра Тантре, трудах Исмаили и Апокалипсисе, начинается последнее тысячелетие гармонии и осуществления. Хотя в свете существующей ситуации в мире это может выглядеть крайне маловероятным, это может объясняться психологической связанностью между членами одного и того же вида, неоднократно обнаруживавшейся в первые десятилетия XX в., которую в последние десятилетия прошлого века подчеркивали так называемая «голографическая парадигма» и теория морфического резонанса Шелдрейка.
Нас воспитывали в современном мировоззрении, которое представляет себе троглодитов, бьющих женщин по голове, чтобы затаскивать их в свои пещеры, и дерущихся друг с другом за пищу и имущество, но «научные данные», показывающие, что это противоречит действительности, и подтверждающие точку зрения дегенеративной эволюции потрясают.; некоторые из этих данных и обсуждение их обоснованности или необоснованности можно найти в работе Capriles (work in progress 1); дополнительные данные см. в работе Taylor (2005).
Что касается сравнения Грофом современной ситуации в мире с БПМ 3, я думаю, что это очень правильно, ибо калиюга, или эпоха тьмы развивается как БПМ 3 до порога, на котором может происходить переход к новой эпохе духовности, гармонии и осуществления. Однако, чтобы это переход не был только переходом от БПМ 3 к БПМ 4, а действительно давал начало новой эре Мудрости, он должен катализироваться традициями Пробуждения так, чтобы разрешение БПМ 3 могло включать в себя спонтанное освобождение от заблуждения в спонтанном Бодрствующем осознании, или rang rig, которое делает очевидным истинное состояние нас самих и всей реальности (Capriles, 2007).
Что до современной точки зрения Уилбера на духовную/социальную эволюцию, согласно которой каждая стадия превосходит предшествующие, из нее следует, что ментальное состояние, давшее начало экологическому кризису, сохранение которого положило бы конец человеческому обществу и, вполне возможно, человеческой жизни – это наивысшее состояние, достигнутое до сих пор в придумываемом Уилбером процессе совершенствования! Подобно тому, как основатели Теософского Общества полагали, что они усовершенствовали буддизм, заставив его согласоваться с современными научными убеждениями, Уилбер подразумевает, что он улучшает традиции Мудрости, освобождая их от представлений, которые превзошел современный эволюционизм, и выражает оправдание неоколониализма, представляющего Европу и ее расширения находящимися на переднем крае процесса всеобщего совершенствования, а древних людей как «отсталых» и низших. Поскольку он учился у Учителей буддизма Ньингмапа, поддерживающих дегенеративную точку зрения на эволюцию, и все же отвергает эту точку зрения, мы можем заключить, что он считает себя находящимся в более высоком состоянии разумности, чем самые первые учителя (тонпа), учреждавшие Дзогчен, и чем величайшие Учителя Дзогчен последних трех тысячелетий, и что он исправил ошибку, преследовавшую учения Дзогчен. Как отмечал Стивен Тейлор (Steven Taylor, 2003), позиция Уилбера в отношении примитивных людей (так же, как позиции Хабермаса [Habermas, 1979] и Бека и Коуэна [Beck & Cowan, 1995]) напоминает колониальную ментальность, видевшую этих людей низшими и отсталыми и считавшую современные европейские достижения иллюстрациями превосходства европейцев, и как замечал Шон Келли (в работе Taylor, 2005), утверждение, будто палеолитические охотники-собиратели принадлежали к тифонической стадии эволюции и находились на до-личностном уровне развития, близко к предположению, что они вообще не были личностями или даже не были людьми.
Политический проект Уилбера (Wilber, 2000c) стремится к синтезу позиций Джордша Буша младшего, Билла Клинтона (обе их администрации отказывались подписывать Киотский протокол, наряду с бесчисленными другими недостатками), Тони Блэра (увлеченного и самого безоговорочного союзника Буша в плане вторжения в Ирак и самом вторжении) и Герхарда Шрёдера, Ангелы Меркель – исключая из своего синтеза все, что может относиться к левому краю политического спектра, в том числе, умеренные, конформистские, относительно дружественные к окружающей среде политические линии, вроде европейских партий зелёных. Показательно, что он использует термин «сочувствующий консерватизм» для обозначения политики Буша, направленной против бедных в США ( например, в октябре 2007 г. он наложил вето на законопроект, дававший медицинское обслуживание за счет государства детям из бедных семей) и против людей Третьего Мира (последнее привело к уничтожению сотен тысяч иракцев и к ужасам Гуантанамо и Абу Грэба).
Уилбер является для трансперсональной мысли, восточной духовности и вообще для возникающим духовных сил на Западе тем же, чем был пропагандист Государственного Департамента Френсис Фукуяма для политической идеологии: его воззрения помогают удерживать потенциальных инакомыслящих в эго-лагере капиталистического, антиэкологического истеблишмента. Его оскорбительная критика экофеминизма, феминизма в целом, глубинной экологии и так далее может быть обусловлена тем фактом, что они угрожают статусу кво: в экономическом плане они представляют угрозу для капитализма; в социальном плане они представляют угрозу для всех проявлений расслоения общества; в политическом плане они угрожают господствующей, направляемой средствами массовой информации, основывающейся на лоббировании псевдо-демократии; и так далее. Поэтому он отворачивается от позиции буддистских канонических текстов и самых важных Буддистских Учителей, которые, как ясно показал Заинтересованный Буддизм, и как отмечал я сам (Capriles, 1994, work in progress 2) выражают эгалитарную, социально ориентированную политическую и экономическую точку зрения: от имени буддизма Уилбер противоречит буддистскому пониманию Пути Пробуждения (Capriles, 2000, 2006, 2007a vol. II, work in progress 2), переворачивает с ног на голову представления Тантры, Дзогчена об истории, а также питает неприязнь к буддистским экономическим и социальным ориентациям.
Методом является анализ экологического кризиса, социального разложения и индивидуального невроза как результатов развития основного человеческого противоречия – заблуждения, известного как авидья – до его крайней степени, и сопоставление этой точки зрения со взглядами Гегеля и Уилбера.
Результаты состоят в том, что представления о духовном и социальном филогенезе как постоянном улучшении и прогрессе противоречат более высоким формам буддизма, индуизма, даосизма и т.д.; с некоторыми из них Уилбер (хотя, разумеется, не Гегель) выражает свое согласие и объявляет себя их последователем.
Резюме: Упомянутые традиции изображают духовный и социальный филогенез как процесс вырождения, начинающийся с состояния совершенства и истины как отсутствия заблуждения, именуемого в Индии критаюгой (веком совершенства) или сатьяюгой (веком истины). Я утверждаю, что движущей силой этого процесса служит развитие основного человеческого противоречия/заблуждения, которое я на основе идей Бэйтсона (Bateson, 1972) объяснил в терминах взаимодействия между ментальными процессами, названными Фрейдом (Freud, 1954) первичными и вторичными, и соответствующими полушариями мозга; из-за расхождения между их кодами, это взаимодействие имеет тенденцию порождать петли положительной обратной связи (Capriles, 1994, 2000, 2007a vol. I & III, work in progress 1, work in progress 2). За порогом эти петли дают начало динамике обращенного следствия, характерной для самой дегенеративной из эпох – калиюги, или эпохи тьмы – которую Бэйтсон (1972) в своем анализе алкоголизма и «шизофрении» отождествлял с фрейдовским Танатосом, и которая в филогенетической социальной эволюции и в психологических процессах лежит в основе системного функционирования, названного мной заблудшей самоорганизацией/дисморфогенезом. Экологический (психологический/социальный/биологический) кризис представляет собой эмпирическое доведение до абсурда основного человеческого противоречия/заблуждения и всей совокупности развивавшихся с ним социальных, культурных, политических и экономических институтов и образцов, и как таковой требует и дает возможность: спонтанного освобождения человечества от противоречия; искоренения развивавшихся вместе с ним социальных, культурных, политических и экономических институтов и образцов; и начала тысячелетия духовности, осуществления, социальной гармонии и экологического осознания, предсказывавшегося в Калачакра Тантре, Апокалипсисе, трудах Исмаили и т.д.
Аспект вторичного процесса этого развития связан с феноменологическим отрицанием, которое происходит в том, что Жан Роль Сартр (1980) называл дурной верой, а Рональд Лэнг (Laing 1961) называл уклонением и описывал следующим образом:
Уклонение – это отношение, в котором некто притворяется, что уходит от своего первоначального «я»; затем притворяется, что перестает так притворяться, чтобы выглядеть вернувшимся к исходной позиции. Двойное притворство создает видимость отсутствия притворства. Единственный способ «реализовать» первоначальное состояние – это отказ от первого притворства, но как только к нему добавляется второе притворство, то, насколько я могу видеть, ряд возможных притворств становится бесконечным. Я – то-то. Я притворяюсь, что я – не то-то. Я притворяюсь, что я – то-то. Я притворяюсь, что не притворяюсь, что притворяюсь.
[надписи на диаграмме: A → B первое притворство; B → A1 второе притворство]
Положения A и A1 на периметре круга разделены непроницаемым барьером, который тоньше и прозрачнее, чем можно вообразить. Начинайте в точке A и двигайтесь к B. Вместо того, чтобы двигаться по часовой стрелке обратно к A, продолжайте двигаться против часовой стрелки к точке A1. A и A1 «так близки и все же так далеки». Они так близки, что человек говорит: «Разве не так, что A1 ничуть не хуже A, если от неотличима от A?
Логические процессы по определению обратимы и потому вневременны: отрицание того, что было установлено ранее, просто его отменяет (отрицание не-а возвращает нас к а). Если мы определяем феноменологические процессы как те, что включают в себя последовательность человеческих состояний бытия, то обнаруживаем, что они, напротив, связаны с необратимостью, присущей времени: в них отрицание отрицания чего-либо ранее очевидного, вместо того, чтобы возвращать нас к первоначальному состоянию, порождает поддельное новое состояние, как на диаграмме Лэнга. B – это феноменологическое, экзистенциальное отрицание A. В то время, как логический процесс отрицания отрицания A приводит к A, в феноменологическом, экзистенциальном процессе отрицание отрицания A (т.е. отрицания B), вместо того, чтобы давать нам A, дает нам фальсификацию A – которая на диаграмме представлена как A1. Таким образом, феноменологическое, экзистенциальное отрицание, так же как Aufhebung, или снятие Гегеля, включает в себя предыдущее состояние, а не исключает его. Однако, в противоположность Aufhebung, или снятию Гегеля, которое, как предполагается, увеличивает изобилие и истину, однако никогда не наблюдалось в действительных процессах и потому представляет собой не более, чем фантазию, наше феноменологическое, экзистенциальное отрицание увеличивает фрагментацию и иллюзорность. (Уошберн [Washburn, 1955] постулировал Aufhebung/снятие в отрицании Эйнштейном физики Ньютона, но в науке происходит только логическое отрицание, которое здесь применялось только к аспектам теории. Гарсия Бака [J.D. Garcia Bacca, 1985] утверждал, что такое гегелевское отрицание происходит в новой физике, но Хосе Гаос [Jose Gaos, 1975} показал, что это неверно).
По мнению Гегеля, единственной реальностью была идея (Begriff), Geist (дух, как правилло, интерпретируемый как «Разум») и т.д. – он использовал разные слова в разных контекстах (Hegel, 1955, 1968, 1988, 1990, 1991) – и эта реальность, проекцией которой он считал физический мир, функционировала в цифровых терминах. Поэтому любое новое состояние, будь то в физической или психической реальности, должно было быть отрицанием предшествующего состояния. Поскольку ему требовалось, чтобы духовная и социальная эволюция была последовательным совершенствованием, ему было нужно, чтобы результат отрицания состояния включал в себя отрицаемое состояние так, что этот результат был бы более истинным и завершенным, чем предыдущее состояние. Это вынуждало его воображать Aufhebung, или снятие, которое, предположительно, включало в себя то, что оно отрицало, давая начало более истинному и более законченному состоянию. Однако, единственное отрицание, отличающееся от логического отрицания, играет роль только в феноменологических процессах, и представляет собой то, которое, как иллюстрирует диаграмма Лэнга, увеличивает фрагментацию и ложность (ср. Capriles, 2007 vol. II & III, в печати 1; менее точно – Capriles, 1992, 1994).
С точки зрения вторичного процесса, я объяснял нашу духовную и социальную эволюцию как развивающуюся по законам диалектики, которая основывается на вышеупомянутом феноменологическом отрицании и как таковая порождает все большую раздробленность, неподлинность и иллюзию. За порогом в филогенетическом развитии противоречия/заблуждения линии действия, основывающиеся на последнем, порождают следствия, которые противоречат интересам, равно как желаниям и идеям тех, кто действуют – таким образом порождая социальные и психологические выражения заблудшей самоорганизации или дис-морфогенеза, характерных для калиюги. Это системное функционирование достигло своего пика в результате проекта современности, который на основе фрагментарного сознания Шакьямуни (Ed.P. Steinhal, 1982; Zimmerman, 2002), иллюстрируемого притчей о слепцах и слоне, притворяется, что контролирует и преобразует всю реальность (природный мир, общество и самих людей) посредством науки и технологии – порождая то, что Бэйтсон (1968, 1972) называл сознательной целью вопреки природе, что, в свою очередь, дает начало экологическому, социальному и психологическому хаосу, приводя наш вид на грань вымирания. Фактически, дело обстоит так, как будто слепцы, воспринимая в качестве угроз хвост, который они ошибочно принимают за змею, ноги, которые они принимают за колонны, и бивни, которые они принимают за крючья, решают их уничтожить, и воспринимая в качестве полезных вещей уши, которые они ошибочно принимают за корзины, хобот, который они принимают за шланг, и спину, которую они принимают за портшез, отрезают их, чтобы использовать – тем самым убивая животное, представляющее экосистему, частью которой мы являемся.
На этом этапе дисфункциональный характер современного проекта и противоречия/заблуждения, лежащего в его основе, показывает их истинную суть, в результате чего они достигают своего эмпирического доведения до абсурда (чего, согласно Грегори Бэйтсону [1972] ищут в алкоголизме и некоторых психозах, а также вообще в аутокаталитических формах поведения, управляемых Танатосом). Поскольку первичный процесс не рассматривает отрицания, отрицание вторичным процессом жизнеспособности того, что должно уничтожаться, воспринималось бы первичным процессом как подтверждение, которое бы его поддерживало: отсюда потребность раздражать его до тех пор, пока его терпение не лопается, подобно резиновой ленте, растянутой выше предела сопротивляемости. Если бы метатрансперсональные духовные традиции стали достаточно широко распространенными и привели к уничтожению противоречия/заблуждения у достаточно большого числа людей, то доведение противоречия/заблуждения до абсурда могло бы создать условия для его уничтожения таким образом у всего человеческого вида (Capriles, 1986, 1994, 2007a vol. II & III, in press 1). Поскольку это разрушает мысли, с которыми работает диалектика, это прерывает дегенеративную эволюцию и восстанавливает изначальный порядок, так, что начинается новый космический временной цикл или, в нашем случае, как предсказано в Калачакра Тантре, трудах Исмаили и Апокалипсисе, начинается последнее тысячелетие гармонии и осуществления. Хотя в свете существующей ситуации в мире это может выглядеть крайне маловероятным, это может объясняться психологической связанностью между членами одного и того же вида, неоднократно обнаруживавшейся в первые десятилетия XX в., которую в последние десятилетия прошлого века подчеркивали так называемая «голографическая парадигма» и теория морфического резонанса Шелдрейка.
Нас воспитывали в современном мировоззрении, которое представляет себе троглодитов, бьющих женщин по голове, чтобы затаскивать их в свои пещеры, и дерущихся друг с другом за пищу и имущество, но «научные данные», показывающие, что это противоречит действительности, и подтверждающие точку зрения дегенеративной эволюции потрясают.; некоторые из этих данных и обсуждение их обоснованности или необоснованности можно найти в работе Capriles (work in progress 1); дополнительные данные см. в работе Taylor (2005).
Что касается сравнения Грофом современной ситуации в мире с БПМ 3, я думаю, что это очень правильно, ибо калиюга, или эпоха тьмы развивается как БПМ 3 до порога, на котором может происходить переход к новой эпохе духовности, гармонии и осуществления. Однако, чтобы это переход не был только переходом от БПМ 3 к БПМ 4, а действительно давал начало новой эре Мудрости, он должен катализироваться традициями Пробуждения так, чтобы разрешение БПМ 3 могло включать в себя спонтанное освобождение от заблуждения в спонтанном Бодрствующем осознании, или rang rig, которое делает очевидным истинное состояние нас самих и всей реальности (Capriles, 2007).
Что до современной точки зрения Уилбера на духовную/социальную эволюцию, согласно которой каждая стадия превосходит предшествующие, из нее следует, что ментальное состояние, давшее начало экологическому кризису, сохранение которого положило бы конец человеческому обществу и, вполне возможно, человеческой жизни – это наивысшее состояние, достигнутое до сих пор в придумываемом Уилбером процессе совершенствования! Подобно тому, как основатели Теософского Общества полагали, что они усовершенствовали буддизм, заставив его согласоваться с современными научными убеждениями, Уилбер подразумевает, что он улучшает традиции Мудрости, освобождая их от представлений, которые превзошел современный эволюционизм, и выражает оправдание неоколониализма, представляющего Европу и ее расширения находящимися на переднем крае процесса всеобщего совершенствования, а древних людей как «отсталых» и низших. Поскольку он учился у Учителей буддизма Ньингмапа, поддерживающих дегенеративную точку зрения на эволюцию, и все же отвергает эту точку зрения, мы можем заключить, что он считает себя находящимся в более высоком состоянии разумности, чем самые первые учителя (тонпа), учреждавшие Дзогчен, и чем величайшие Учителя Дзогчен последних трех тысячелетий, и что он исправил ошибку, преследовавшую учения Дзогчен. Как отмечал Стивен Тейлор (Steven Taylor, 2003), позиция Уилбера в отношении примитивных людей (так же, как позиции Хабермаса [Habermas, 1979] и Бека и Коуэна [Beck & Cowan, 1995]) напоминает колониальную ментальность, видевшую этих людей низшими и отсталыми и считавшую современные европейские достижения иллюстрациями превосходства европейцев, и как замечал Шон Келли (в работе Taylor, 2005), утверждение, будто палеолитические охотники-собиратели принадлежали к тифонической стадии эволюции и находились на до-личностном уровне развития, близко к предположению, что они вообще не были личностями или даже не были людьми.
Политический проект Уилбера (Wilber, 2000c) стремится к синтезу позиций Джордша Буша младшего, Билла Клинтона (обе их администрации отказывались подписывать Киотский протокол, наряду с бесчисленными другими недостатками), Тони Блэра (увлеченного и самого безоговорочного союзника Буша в плане вторжения в Ирак и самом вторжении) и Герхарда Шрёдера, Ангелы Меркель – исключая из своего синтеза все, что может относиться к левому краю политического спектра, в том числе, умеренные, конформистские, относительно дружественные к окружающей среде политические линии, вроде европейских партий зелёных. Показательно, что он использует термин «сочувствующий консерватизм» для обозначения политики Буша, направленной против бедных в США ( например, в октябре 2007 г. он наложил вето на законопроект, дававший медицинское обслуживание за счет государства детям из бедных семей) и против людей Третьего Мира (последнее привело к уничтожению сотен тысяч иракцев и к ужасам Гуантанамо и Абу Грэба).
Уилбер является для трансперсональной мысли, восточной духовности и вообще для возникающим духовных сил на Западе тем же, чем был пропагандист Государственного Департамента Френсис Фукуяма для политической идеологии: его воззрения помогают удерживать потенциальных инакомыслящих в эго-лагере капиталистического, антиэкологического истеблишмента. Его оскорбительная критика экофеминизма, феминизма в целом, глубинной экологии и так далее может быть обусловлена тем фактом, что они угрожают статусу кво: в экономическом плане они представляют угрозу для капитализма; в социальном плане они представляют угрозу для всех проявлений расслоения общества; в политическом плане они угрожают господствующей, направляемой средствами массовой информации, основывающейся на лоббировании псевдо-демократии; и так далее. Поэтому он отворачивается от позиции буддистских канонических текстов и самых важных Буддистских Учителей, которые, как ясно показал Заинтересованный Буддизм, и как отмечал я сам (Capriles, 1994, work in progress 2) выражают эгалитарную, социально ориентированную политическую и экономическую точку зрения: от имени буддизма Уилбер противоречит буддистскому пониманию Пути Пробуждения (Capriles, 2000, 2006, 2007a vol. II, work in progress 2), переворачивает с ног на голову представления Тантры, Дзогчена об истории, а также питает неприязнь к буддистским экономическим и социальным ориентациям.
